Игнатов. Что-то вы уж очень упрощаете, товарищ доктор.
Таня. Да! С некоторых пор меня пугают усложнения. (Пауза.) Конечно, условия работы здесь… своеобразные… Безлюдье, бездорожье, дождь, снег, метели – и все время в пути! Первые месяцы думала: не выдержу – очень боялась тайги, мне все казалось, что я заблужусь, попаду в пургу… Но время прошло, и я привыкла.
Игнатов. Ну, а почему вы все-таки приехали именно сюда, в Сибирь?
Таня. Мне казалось… Я… Просто мне предложили поехать в этот район, и я согласилась.
Игнатов. Жалеете об этом?
Таня. Вовсе не жалею… И вообще все это не важно.
Игнатов. А что же, по-вашему, важно?
Таня. Важно, что я чувствую себя здесь полезной. Остальное несущественно. Только работа может принести человеку истинное счастье. Все прочее – выдумка, ложь!
Игнатов. Неужели все?
Таня (резко). Да.
Игнатов. Даже… дружба?
Таня. Настоящая дружба требует времени, а здесь у меня этого добра нету.
Игнатов (задумчиво). Вероятно, вы верите, что человека делает сильным одиночество. Бойтесь этой мысли, она приведет вас к эгоизму.
Пауза.
Таня (пристально смотрит на Игнатова). Кто вы такой?
Игнатов. Я? Тоже вот, как вы, – езжу по разным дорогам, в разную погоду, к разным людям. (Пауза.) Вы одна здесь? Где ваша семья?
Таня. Мои родители живут в Краснодаре.
Игнатов. А в Москве… у вас остался кто-нибудь?
Таня. Никого не осталось.
Игнатов. Вы были… замужем?
Таня. Слава Богу, обошлось без этого.
Игнатов. Что так?
Таня. Любовь делает человека сначала слепым, а потом нищим.
Игнатов. А позвольте спросить: откуда вам это известно? На основании чьего опыта вы можете это утверждать?
Таня. Я знаю, что это так, у меня был близкий человек, подруга, и вот у нее…
Игнатов. Неужели я должен поверить, что нет на земле ни любви, ни дружбы только потому, что вашей знакомой попался негодяй, который…
Таня. Замолчите! (Сжав кулаки, она стоит перед Игнатовым, готовая ударить его.) Сейчас же замолчите. (Пауза.) Он ни в чем не виноват… Ни в чем, поняли?
Хозяйка (выходит из-за занавески). Ну вот и светает. (Подходит к Васину.) Слышь, человек беспокойный. Никак, уснул? Вот ведь, умаялся к утру-то. (Уходит за занавеску.)
Игнатов. Простите меня.
Таня (кивает головой). Ничего.
Игнатов. Я не хотел никого обидеть.
Таня. Я понимаю.
Пауза.
Игнатов (смотрит в окно). Утро…
Таня. Да… Вот и прошла ночь.
Игнатов. Неясный у нас с вами разговор приключился.
Таня. А вы… вы странный человек. Я говорю вам, что я счастлива, а вы меня почему-то разубедить хотите.
Игнатов. А разве лучше будет, ежели вы опять ошибетесь?
Таня. Опять? Почему опять?
Игнатов молчит.
Дождик, кажется, прошел. (Смотрит в окно.) Глядите, какой туман над тайгой. (Вздыхает глубоко.) Душно здесь все-таки. А там, за ельником, воздух, верно, чистый, свежий… По такой погоде хорошо домой ехать… Да, домой… (Усмехнулась.) Я еще никак не могу привыкнуть здесь к этому слову. Дом… Подумаю – и кажется мне, что это где-то очень-очень далеко, скачи туда день, два, неделю – все равно не доскачешь.
Хозяйка (приоткрывая занавеску). Оленька проснулась.
Таня. Иду. (Уходит за хозяйкой.)
Игнатов в раздумье смотрит ей вслед. Со двора слышен шум подъехавшего автомобиля. Вскоре входит Герман, загорелый, возмужавший.
Игнатов. А, пропащая душа! Давненько не видались.
Герман (здоровается). Да, месяца полтора. Забыл нас, Алексей Иванович.
Игнатов. А что мне о вас беспокоиться? Люди вы грамотные – план выполняете.
Герман. Домой или из дому?
Игнатов. Колесо у меня долго жить приказало. До зимовья дотянули, и то ладно. А ты куда в такую рань собрался?
Герман. Твой Перфильев вызывает. Хочу у здешнего старичка бензином поживиться, а то не доеду, пожалуй, до города.
Игнатов (смотрит на забинтованную руку Германа). А что с рукой-то?
Герман. С пальцем беда, вторую неделю мучаюсь. Хочу в городе врачу показать.
Игнатов. Зачем в городе! Я тебе сей момент доктора представлю.
Таня (кричит из-за занавески). Прошу потише! Очень мешаете.
Герман. Это… чей голос? Кто это?
Игнатов. Доктор. А что?
Герман. Доктор? Значит, показалось… Удивительно.
Игнатов. Пойдемте-ка разбудим старика. А там, глядишь, и доктор освободится. Я вас познакомлю.
Входят в маленькую, по соседству с нарами, дверь. Из-за занавески появляется Таня, за ней идет хозяйка.
Таня. Ну, все хорошо, через три дня встанет. Горло полоскать больше не надо, а порошки – вот эти – пусть еще два дня принимает. Осложнений у нее, думаю, никаких не будет. Она девочка крепкая.
Хозяйка. Ну, спасибо тебе, Танюшенька…
Таня (смотрит в окно). Тучи-то расходятся, – может, и солнышко выглянет… Поеду я, пожалуй.
Хозяйка. А может, отдохнешь?
Таня. Нет, мне еще на «Золотой луч» заехать надо.
Хозяйка. Ну, стало быть, прощай, милая. (Целует Таню.) Пойду Олюшку молоком напою. (Уходит за занавеску.)
Таня надевает плащ, берет сумку, идет к двери. Из маленькой комнаты выходит Игнатов.
Игнатов. Уезжаете?
Таня. Да.
Игнатов. Глядите, солнышко! Это вам на дорогу, чтобы ехать веселее было.
Таня. Спасибо.
Пауза.
Игнатов. Так, значит, не обиделись?
Таня. Нет, за что же…
Игнатов. Ежели будет в чем нужда, заходите. Буду рад.
Таня (улыбнулась). Да ведь я даже не знаю, кто вы.
Игнатов. Простите, не сообразил. Игнатов, Алексей Иванович.
Таня. Игнатов? Управляющий золотопромышленным районом?
Игнатов. Он самый.
Таня (улыбается). А ведь я ходила к вам. Зимой была острая нехватка медикаментов, транспорт работал отвратительно, и я решила… В общем, вам от меня не поздоровилось бы.
Игнатов. Вот как?
Таня. Да. И спасло вас только то, что меня к вам не пустили. (Насмешливо.) Мне было объявлено, что товарищ Игнатов занят.
Игнатов. Случается. Район у меня побольше Бельгии и Голландии, вместе взятых. Так что уж не обессудьте, бываю иногда занят. Даже частенько бываю.
Таня. Зачем же в гости зовете? Ведь и теперь у вас может времени не оказаться.
Игнатов. Может. И вот за это я у вас сейчас прошу прощения – так сказать, авансом.
Таня. Однако вы любезны.
Игнатов. И все-таки рад буду, если увидимся. По-моему, мы с вами чего-то недоговорили. (Пауза.) Желаю счастья.
Таня. До свиданья.
Таня быстро выбегает из комнаты. Хлопнула дверь.
Васин (проснулся). А? Что такое? Уже утро? Так и есть, уснул на самом интересном месте! И все из-за музыки!
Герман (выходя из маленькой двери). Ну, Алексей Иванович, где же твой доктор?
Игнатов. Ах, черт, забыл про тебя!.. Ну просто из головы вон!
Герман. Что? Уехала?
Васин. Как – уехала? Совсем? А вы проснулись? Давно? Эх, не надо мне было спать!
Игнатов (подводит Германа к окну). Видишь, вон по дороге скачет… Теперь уж не догонишь!..